Твою мать. Дежавю. Меня словно окунули в ледяную прорубь. Вспомнила вчерашний вечер. Сожаление застряло в горле колючим комом. Лучше бы я переспала с Антоном. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая рвущееся наружу рыдание.
– А вот и я, – говорит Дрон в тот момент, когда Петр привязывает мои руки к решетчатой стенке загона. – Рыжая, а может, просто водочки, и расслабишь свои булочки? Мы не будем зверствовать, да, Петь? Просто, видишь ли, куколка, уж больно ты нам приглянулась, а уламывать тебя на трах слишком муторно и долго, да и видно по тебе, что не согласишься.
Парень заржал во весь голос, а я не могла унять озноб, что пробивал меня. До сих пор не могла поверить, что все это происходит со мной. Как так получилось, что за каких-то несколько дней на меня свалились все эти неприятные события? Это походило на кару небесную, только вот за что? Может, зря я не слушала родителей? Может, это за то, что шла против отцовской указки? И вот теперь вселенная меня наказывает за это, подослав этих упырей вместо тяжелого армейского отцовского ремня.
– Как она пахнет-то, Петь, – слышу, как возле моего уха Дрон шумно втягивает в себя воздух, а потом его шершавый язык облизывает голый участок кожи на шее. – М-м-м, а какая вкусная… – протягивает самозабвенно он.
Я трясусь от страха, понимаю, что это не просто насильники, а маньяки какие-то. Из моей груди вылетает надрывный стон, когда Дрон, расстегнув пуговицу на моих джинсах, грубо стаскивает их с меня.
– Я в предвкушении, – с придыханием проговаривает Петр, глядя на меня сальным от желания взглядом. Он смотрит на то, как Дрон начинает лапать мои ноги, и чуть ли не облизывается при этом.
– Андрюх, я хочу быть первым.
Его серьезный голос заставляет затаить дыхание, я в ожидании неизбежного сильно сжимаю челюсть и зажмуриваю глаза. Ухожу в себя. Слезы уже перестали литься из глаз. Видимо, мозг понял, что надвигающегося насилия никак не отвратить, и решил абстрагироваться от происходящего. Внутри пустота, я даже не слышу голосов парней. Лишь только жесткие прикосновения к голой коже ног и выше. Отвращение прокатывается через меня волной мерзкого липкого страха и концентрируется в районе живота. Меня начинает тошнить, когда один из парней рвет на мне футболку, потому что через голову снять ее уже невозможно. Этот звук глушит меня, хочется закричать, завопить, забиться в истерике, но внутренняя уверенность в том, что это никак не поможет, охлаждает мой порыв.
Скрип амбарной дверь резанул слух, и я открыла глаза.
Глава 18
Упругая задница именинницы ерзала у меня на коленях вот уже добрых полчаса. Как я до сих пор держусь, сам себе поражаюсь. Член уже давно упирается между ее шикарных булочек, так и хочется содрать ее узкую юбочку, что обтягивает эту самую упругую попку, и отыметь по полной. От этих раздумий в паху все скрутило в тугой узел, и чтобы хоть как-то отвлечься, оглядываю толпу, что собралась в большой гостиной. Твою мать, мне стало не по себе. За длинным столом собралась разношерстная публика от патлатых парнишек неопределимого возраста из-за растительности на лице до брутальных качков, моих ровесников, а то и старше лет так это на пяток, это точно. Местный контингент, конечно, собрался неплохой, и, что было удивительно, я все никак не мог понять, откуда эти две подружки знают всех этих людей. Сказать, что явные шалавы, я не мог, да и Дэн уж больно обходительно с ними общается, что очень непохоже на него.
– Антошик, может, скроемся от этих надоедливых гостей на втором этаже? Там есть очень уютная спаленка, – она все это шепчет мне в ухо, и ее горячее дыхание обволакивает шею.
Делаю глоток пива, и хмель тяжелым комом падает в пустой желудок. Разливается теплом, отчего быстро пьянею, а бесстыжая девица кладет мне руку на ширинку и сжимает набухший член.
– Не делай так, птичка, – шиплю ей в ухо и тут же осекаюсь, зацепившись взглядом за ее точеный профиль.
Рассматриваю именинницу внимательнее и понимаю, что она совсем не похожа на птичку. Все недостатки лица искусно замазаны косметикой, пухлые губы явно подкачаны ботексом, идеальная грудь возможно своя, потому что по подтянутой фигурке видно, что девчонка ходит в спортзал. Обнимаю ее за талию и ссаживаю с колен. Понимаю, что на ее месте с удовольствием сейчас увидел бы другую, ту, которая не отпускает и не дает свободно дышать. Ту, которой почему-то хочется свернуть тонкую шею, которая носит вполне себе неглупую голову с симпатичным личиком, и тут же зацеловать до исступления, снова услышать стон, который обязательно вырвется из ее груди от моих ласк.
– Антош? – дергает девчонка меня за руку, приглашая встать, и я поднимаюсь вслед за ней. Скольжу взглядом по тому месту, где расположился друг со своей пассией.
Он задорно подмигивает мне.
«Подбадривает, – усмехаюсь про себя. – Дожил, смех один. Всего-то двадцать шесть, а меня уже записали в пожизненные холостяки, что ли?»
Кривая ухмылка изгибает мои губы. Беру именинницу Светлану за руку и тащу ее к лестнице на второй этаж. Она не сопротивляется, лишь мило улыбается тем, кто встречается нам по пути, и щебечет какие-то приветственные слова. Вечеринка в разгаре, а мне уже хочется свалить. В мозг острыми клиньями вбиваются мысли о Вике. Внутри с каждым шагом нарастает невидимый ком противоречия тем действиям, что сейчас хочу совершить. Пытаюсь задавить, задушить непрошенное чувство, что сейчас закручивается внутри невидимым ураганом. Понимаю, что оно только на стадии нарастания и что чем дальше, тем будет набирать обороты сильней. И я перебарываю возникшее чувство, делаю твердый целенаправленный шаг вперед. Переступаю через ощущение дискомфорта и поднимаюсь выше. Света семенит сзади, цокая высокими каблучками по стеклянным ступенькам, и меня вместо предвкушения дальнейшего развития событий это начинает раздражать.
«Может, послать все на хер и уехать домой?» – закрадывается в голову светлая мысль.
Тут же перед внутренним взором мелькают картинки, как тетя Валя укладывает мальчишек спать, когда это мог бы сделать и я сам. Когда пришел к ней с просьбой забрать на вечер мальчишек к себе, не думал, что этот вечер может закончиться так паршиво. Эта рыжая заполонила все внутри, не оставив свободного места для других. До сих пор не понимаю, как это могло произойти, когда настолько успел запасть на нее.
Длинный коридор, слишком длинный. И музыка сюда совсем не доносится снизу. Здесь тихо и пусто.
Разворачиваюсь к девушке и пристально смотрю на нее. Высокие каблуки позволяют мне заглянуть ей почти в глаза. Стеклянный взгляд ее карих глаз блуждает по мне, губы изогнуты в призывной улыбке.
– Антон, – выдыхает она, когда я резко, одним движением прижимаю ее к стене, и она с глухим стуком впечатывается в нее. Ее руки обвивают мою шею, а пальцы, запутавшись в волосах, притягивают мою голову ближе.
– Хочу тебя, – быстро шепчет она и прижимается ко мне прежде, чем я что-либо отвечаю.
Мягкие губы ждут моих действий, и я делаю то, что становится неожиданностью и для меня самого – отстраняю ее от себя. Девчонка смотрит округлившимися глазами на меня, в них сквозит и непонимание, и досада, а я толкаю первую попавшуюся дверь и завожу ее туда.
